Круги фей [сказки и легенды германских народов о великанах, гномах, феях, водяных и домовых] - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

Они окружили королевскую чету с сердечными поздравлениями и изливали свою благодарность графине. Затем приблизилась группа слуг, неся сосуды из драгоценного металла, в которых лежали фрукты и цветы, вырезанные из драгоценных камней неисчислимой ценности, и так искусно и чудесно сделанные, что сокровищницы земных владык не имеют себе подобных.

— Прошу тебя, прими это, — взмолился король, на голове которого снова сияла корона.

— Прошу тебя, прими это, — повторила за ним королева, умоляюще глядя на графиню своими прекрасными глазами.

Графиня мягко покачала головой.

— Позвольте мне иметь удовольствие послужить вам без всякой награды, — сказала она. — У меня достаточно богатства; а теперь, я прошу отвести меня домой.

— Ты презираешь наши дары, — разочарованно произнесла прекрасная королева, — но наши законы не позволяют нам оставить без внимания ни одно из благ, оказанных нам. Если у тебя есть какое-то желание, назови его, чтобы мы могли его исполнить.

Графиня покачала головой и вдруг вспомнила о своем ребенке. Знаменитый врач, осматривавший ее во время долгого путешествия, из которого она вернулась накануне вечером, не скрыл от нее правду. Ей оставалось совсем немного, и вскоре ее любимое дитя, Куно, останется без матери. Возможно, когда-нибудь ему понадобится помощь дружелюбных гномов.

— Одна просьба у меня действительно есть, — сказала она дрожащим голосом. — Мой ребенок, возможно, скоро останется без матери, и если он когда-нибудь будет нуждаться в защите, вы поможете ему?

— С этого момента, — ответил король Гольдемар, — он находится под нашей опекой, и мы поспешим ему на помощь, как только он будет нуждаться в ней.

Затем гном, который прежде был проводником графини, повел ее обратно через дворцовый сад, и вскоре она уже снова отдыхала на своем ложе, усталая, но спокойная и счастливая.

ЧАСТЬ II. ПОДЗЕМНЫЕ ДРУЗЬЯ

Бешеная скачка Экберта на лошади Куно

Солнечная терраса на замковом холме стала последним пристанищем графини Матильды. Это было ее любимое место и в дни здоровья, и в дни болезни. Здесь она проводила часть каждого дня со своим Куно, вместе с ним смотрела вниз на плодородные равнины Тюрингии; и здесь она грустно прощалась с цветущей жизнью вокруг. Она не хотела упокоиться в темном и мрачном склепе, но — здесь, на уединенной возвышенности, среди цветов, озаренная солнечным светом.

Был осенний день. Ни в поле, ни в саду уже не было цветов, но вокруг могилы графини веяло свежестью и благоуханием, словно была весна, и солнце, которому она так радовалась, не упускало ни одного дня, чтобы не взглянуть на одинокую могилу хотя бы в течение нескольких минут.

Ветер раскачивал высокие деревья замкового сада и игриво гонял желтые листья по дорожкам, когда маленькая фигурка с бледным печальным лицом поднялась по широкой гравийной дорожке на возвышенность и бросилась на могильный холм. Это был Куно, единственный ребенок графини Матильды.

Как изменилось все за один-единственный год! — его дорогая мать умерла, его отец уехал далеко-далеко, на войну, вместе со многими благородными рыцарями, и он остался один с бессердечными и злыми людьми! Граф попросил свою дальнюю родственницу, леди фон Алленштейн, стать хозяйкой в его доме и исполнять роль матери маленького Куно. Она была женщиной столь же бессердечной, сколь и умной, и так успешно завоевала расположение ничего не подозревающего графа, что перед отъездом тот предоставил ей полную власть над своими вассалами и поместьем. Ее сын Экберт, мальчик лет пятнадцати, слыл хорошо воспитанным, потому что в присутствии посторонних мог вести себя изысканно и учтиво; но у него был озорной и злобный нрав, слуги замка боялись и ненавидели его.

То, что Куно, этот ребенок, этот мечтатель, — по мнению Экберта, не обладавший никакими рыцарскими качествами, станет когда-нибудь лордом и владельцем стольких благородных замков и поместий с их многочисленными насельниками, в то время как ему достался лишь один маленький полуразрушенный замок, к которому не было присоединено ни одной деревни, — это раздражало его, и в сердце его горела завистливая ненависть к сироте. До сих пор Куно переносил злобу Экберта с кротостью, унаследованной им от матери; но когда пришло известие, что граф опасно ранен, когда гонец сказал, что смерть его господина вполне вероятна, Экберт счел себя свободным даже от показной вежливости и принялся терзать маленького графа с еще большей злобой, чем прежде.

Сегодня он ранил его в самое сердце. Жестокий Экберт оседлал сегодня маленькую лошадку Куно, принадлежавшую ему с той поры, когда он был еще младенцем, и которая никогда не знала ни кнута, ни шпор. В первый раз Куно решился на решительный протест, но Экберт, видя по этой необыкновенной храбрости, как дорого животное своему молодому хозяину, изо всех сил ударил лошадку шпорами в бока, так что та вдруг встала на дыбы и, окровавленная, помчалась к воротам замка. Когда Куно, после возвращения Экберта, побежал в конюшню, чтобы посмотреть, как его любимица перенесла эту ужасную поездку, конь не повернул головы, как обычно, чтобы приветствовать его радостным ржанием; он лежал, тяжело дыша, на соломе, весь в пене и крови, вытянув ноги, опустив голову и тяжело вздымая грудь. Куно бросился рядом с ним, обнял его за шею и стал назвать самыми нежными именами. Конь открыл глаза, бросил последний взгляд на своего молодого хозяина и, слабо попытавшись заржать, издав звук, похожий на предсмертный вздох, умер.

Слезы Куно высохли; он не мог вымолвить ни слова, стоя перед своим мертвым любимцем, и без слез смотрел на него. Так Маргарита, жена кастеляна, старая няня Куно, и нашла его. Она видела, как Экберт садился на лошадь, и слышала слова Куно. Когда она увидела мертвое животное и горе ребенка, ее гнев на злобу Экберта не знал границ. Она тотчас же пошла к леди фон Алленштейн и высказала все, что думает о позорном поступке Экберта, с такой горячностью, какой гордая леди никогда прежде не видела у слуг.

— Да знаешь ли ты, — сказала дама, сверкая глазами, — чего заслуживаешь? — Ты заслуживаешь того, чтобы быть брошенной в подземелье, среди лягушек и жаб. Но я буду милосердна. Через час ты и твоя семья покинете этот замок; это послужит предостережением остальным и сделает господина Куно более покорным мне и моему сыну, поскольку вы больше не будете поощрять его упрямство.

Они повиновались. В один короткий час последние верные друзья бедного сироты покинули замок, хотя он обнимал Маргариту и с плачем умолял ее не оставлять его совсем одного. Он смотрел им вслед так долго, как